— Думала, завтра. Глеб обещал с собой взять. Если не передумает.

Бутылки звякнули. Я перехватила тару покрепче.

— Может, и окорока захватишь? — загорелась Татьяна. — Там всего-то килограмм сорок будет. Заглянешь к Людке, она их с руками оторвет. И твое заодно возьмет.

Вот что значит бизнесвумен. На ходу соображает. Ведь не собиралась же ничего продавать, а стоило мне появиться, как она сразу все продумала.

— Тань, давай я тебе вечером позвоню и договоримся? Сейчас, правда, некогда.

— Ну, вечером, так вечером, — кивнула Татьяна, но я видела, что от своей идеи она теперь не отступится. Что ж, придется лишние сорок килограммов разгружать. Ладно. С этим я потом разберусь.

Я расплатилась, прихватила коробку и помчалась обратно. Времени оставалось в обрез.

Дорога до музея заняла считанные минуты, и вскоре я уже бежала к парадному входу, стараясь не упасть и ничего не выронить. Ноги скользили, а я на ходу ругала себя за то, что не додумалась переобуться, в модельных туфлях выскочила. Хотя, чего уж теперь?

Балансируя на тонкой наледи, взлетела по ступенькам, бедром открыла дверь и, только сгрузив коробку на подоконник в холле, смогла отдышаться и успокоиться. Все. Успела. Осталось сервировать стол и можно встречать гостей.

— Инга Яновна, да что ж вы так запыхались? Давайте, я все донесу, — выглянув из парадного зала, всполошилась Хрусталева.

— Ничего. Я сама, — отказалась от ее помощи.

Вроде, и не хотелось обижать смотрительницу, но сейчас она только мешать будет. Слишком медлительная.

«Поляну» в Малой столовой накрыла быстро — спасибо Таньке, все необходимое в коробку уложила. А потом выпила пару глотков настойки, скрывающей запах зверя — так, на всякий случай, — и позвонила на проходную.

— Глеб, в музей гости едут, из министерства. Минут через десять будут. Могут и в поселок заглянуть.

— Сколько их? — спокойно уточнил Яворский.

— Шестеро.

— Егору доложила?

Ага, сейчас. Не хватало еще с альфой разговаривать! Нет уж. Решила держаться от него подальше, вот и нечего поводы выискивать!

— Нет. Позвони ему сам, ладно? Мне некогда.

— Ну да, — в голосе охранника, дежурящего на проходной, послышалась насмешка. — Некогда, — повторил Глеб и издал какой-то странный звук: то ли смешок, то ли хмыканье.

— Все. Я тебе сказала, а дальше сам решай.

Я не стала ждать ответа и нажала отбой. Мысли Яворского — это его личная проблема. Меня они не касаются.

Гости пожаловали минут через двадцать. Я наблюдала из-за занавески, как в ворота медленно въехал внедорожник, а за ним — два дорогих седана. Машины проехали по двору и остановились у парадного входа. Из первой выскочили четверо бодрых молодцов — охранники, видимо, — а из двух других выгрузились на снег «слуги народа».

Я потуже закрутила волосы, накинула на плечи пуховую шаль и пошла встречать «дорогих гостей».

— Здравствуйте, — натянув на лицо дежурную улыбку, поприветствовала мужчин. — Добро пожаловать в Брагино. Меня зовут Инга Яновна Новицкая, я директор музея. Буду рада познакомить вас с историей и бытом старинного дворянского имения.

— Да-да, наслышаны, — глазки невысокого толстячка в добротной дубленке и кепке а-ля Лужков масляно блеснули. — Наслышаны о ваших талантах, Инга Яновна, — повторил чиновник. — Что ж, покажите нам, как предки жили.

Выражение и тон резанули, но я давно привыкла не обращать внимания на подобные мелочи. Помню, когда только начинала, каждый такой «начальничек» норовил подкатить и какую-нибудь шуточку насчет молодой и хорошенькой директрисы отпустить. Сейчас уже знают, что не подействует. Правда, с этими я что-то раньше не встречалась, хотя двое кажутся смутно знакомыми.

— Ребята, побудьте в машине, — обернулся толстяк к охране. — Вы нам тут без надобности.

— Не положено, Владимир Васильевич, — пробасил один из громил.

— А ну, цыть, — гаркнул «Лужков». — Тут я решаю, что положено, а что нет. Заткнулись — и бегом в свою гробовозку.

Он сурово сдвинул брови. Парни резво потрусили к внедорожнику.

— Да оставь ты их, Василич, — хмыкнул один из гостей, толстый, одышливый дядька. — Чуешь, воздух-то какой? — он громко хлюпнул носом. — С городским не сравнить.

— Да. Природа, — благостно улыбнулся высокий полный мужчина. Он был в распахнутом пальто и круглой меховой шапке и напоминал кустодиевского Шаляпина — типажом, широтой души, немного показным барством. — Благодать…

— Прошу, господа.

Я распахнула двустворчатые парадные двери, приглашая посетителей войти. На порожки упали теплые отблески света.

— Хороший домик, — присвистнул один из чиновников — худощавый, верткий, с острым носиком и свисающими брылями. — Его при каком царе построили?

— При Александре II. В тысяча восемьсот шестидесятом году.

— Это который Освободитель? — проявил осведомленность остроносый.

— Именно при нем, — кивнула я, входя в большой светлый холл, с изящными белыми колоннами и красным мраморным полом.

Гости ввалились вслед за мной, с интересом оглядываясь по сторонам.

— Ну, что, Станислав Андреевич, нравится? — спросил «Лужков» у одного из своих спутников — высокого, красивого мужика в тонкой кожаной куртке и легких осенних туфлях.

— Пока трудно судить, — ответил тот, уставившись на большой поясной портрет Георгия Брагова, висящий как раз напротив входа.

Голос пришлого заставил меня вздрогнуть. Было в нем нечто, пробуждающее в душе какое-то странное предчувствие. Я сама не знала, откуда взялось это ощущение. Просто, внутри все подобралось, а инстинкт, что называется, загорелся красной лампочкой с огромной надписью «опасность». А тут еще предупреждение Чадова вспомнилось, и я едва не запаниковала. Что, если этот «седой» — охотник?

«Все. Стоп, — одернула разошедшуюся интуицию. — Хватит истерить. Обычная компания из министерства, обычные наглые мужики. При чем тут охотники?»

— А вот нам сейчас Инга Яновна все подробно расскажет и покажет, и ты сразу определишься, — глядя на седого с заискивающей улыбкой, бодро произнес «Лужков» и сдвинул кепку набок. Похоже, он был в этой компании главным заводилой.

— Вещи можно оставить в гардеробе, — смерив его оценивающим взглядом, указала на небольшое подсобное помещение.

При общении с чиновниками я привыкла особо не улыбаться и держаться строго в должностных рамках. Лучшая тактика, чтобы не давать повода для фривольных намеков.

— Слышь, Владимир Васильевич, — со смешком обратился к «Лужкову» остроносый. — Нужно и нам в кабинете такую штуковину повесить.